Джустер

[ann-antoinette]

Фик под кодовым названием "Вызов"" />
Рейтинг - PG.
По заявке sige_vic, которая хотела фик про игру в правду или вызов со всеми вытекающими
Надеюсь, у меня получилось выполнить заявку.
Очень стыдно, что не могу выложить фик по заказу Джиалгри - переписывать те семь страниц я сейчас просто не в состоянии, лучше подождать, пока оживлю тот комп.

Я его даже не перечитала толком, так что готовьте тапки.

В тот вечер ребята из «Трутней» были, что называется, в ударе. Гора пустых бутылок росла на глазах, раздавался звон бокалов и пьяный смех вперемежку с пошлыми шуточками.
Напиваться до беспамятства совершенно не хотелось – честно говоря, мне это порядком надоело. Поэтому весь вечер я держался несколько отчуждённо, вызывая тем самым возмущение всех членов клуба.
Когда веселье подошло к своему апо… апогею – кажется, так это называется – Бинго, вылакав из бутылки последние капли, помахал пустым сосудом и заплетающимся языком попытался прокричать:
- Ребята, у меня есть потрясающая идея!
- Какая, какая? – Послышалось со всех сторон.
- Давайте играть!
- В бутылочку, что ли? – Засмеялся кто-то, указывая на бутылку в руках Бинго.
- Не-е-ет, - обиженно протянул последний. – В правду или вызов.
Последний раз я играл в эту игру ещё, кажется, в школе и, честно говоря, немного побаивался: вдруг придётся рассказать что-нибудь, о чём самому хочется забыть, или вытворить совершенно непотребную штуку.
Предложение было с воодушевлением принято, и меньше чем за час мы узнали о первом поцелуе Гасси, заставили Барми признаться в любви первой женщине, которая пройдёт мимо клуба – ею оказалась почтенная дама лет пятидесяти, - услышали рассказ Бинго о его первой брачной ночи, и т. д. и т. п. Ну да, так получилось, что из всех возможных тем выбрали сферу романтических отношений.
На протяжении всей игры мне ужасно везло – я тихонько сидел в сторонке, и мне всё не выпадал жребий. Вечеринка подходила к своему логическому завершению, и я уже было образовался, что не придётся рассказывать или выделывать ничего из ряда вон, как вдруг Боко заорал:
- А Берти? Так нечестно, он один остался.
У меня сразу же опустились руки.
- Вызов, - обречённо сказал с, решив, что это будет лучше, чем рассказывать сокровенные тайны. А делать-то глупости я привык.
- Ага! Э-э… - Парни пошушукались. – Так, Берти, ты поцелуешь своего камердинера.
- Я… Что?!
- Ты должен поцеловать своего камердинера.
- И чур не в щёку и не одну секунду, а как положено!
- Но… да вы с ума сошли! Нет, ну можно что-нибудь другое, а? Сами подумайте, как я могу это сделать?
- Игра есть игра! И не увиливать.
Я тяжело вздохнул.
- А мы пойдём с тобой и посмотрим, как ты выполнишь уговор.
- Всей толпой, что ли? – Испугался я.
- Ну… хорошо. Только те, кому с тобой по пути.
- Но…
- Никаких но! И точка.
Все начали собираться по домам. Я хотел улизнуть, но, несмотря на жуткое состояние всех приятелей, меня заметили и вернули.
- Э нет, Берти!
Мы доплелись до моего дома, поднялись на лифте, дважды перепутав этаж, потому что на кнопку вызвался нажимать изрядно выпивший Боко. Точнее, на выпивку-то он налегал как раз изряднее всех. Я надеялся, что Дживс уже лёг спать, и мне придётся выпроводить приятелей. Но нет, он встретил нас, как часовой.
- Добрый вечер, джентльмены. Сэр.
- Привет, Дживс, - сказали мы хором.
- Ну, Берти, - нагловато протянул Таппи.
- Сейчас, сейчас, - я тянул время как мог и старался притвориться чуть более пьяным, чем на самом деле.
Поцелуй всегда казался мне чем-то особенным, очень интимным и значимым. И я совершенно не понимал, почему многие относятся к этому делу так легкомысленно – вот как сейчас, например.
Наверное, самое время сообщить, что я-то как раз был не против поцеловать Дживса, разве что при немного иных обстоятельствах: чтобы на нас никто не пялился и чтобы это было с его согласия. Знаю, звучит довольно странно, но так оно и есть. Я и сам не мог разобраться с тем, что творится у меня в голове, и понимал лишь то, что без Дживса солнце в окошко не светит, ну и то, что он до неприличия хорош собой.
Я подошёл к Дживсу, якобы желая, чтобы он взял у меня пальто, и, вертя в руках шляпу, приблизился к нему вплотную, дважды вздохнул, почувствовал, что краснею, зажмурился и поцеловал его. Он уже приоткрыл рот, видимо, собираясь произнести своё обычное «сэр?» как реакцию на моё странноватое поведение, и вышло так, что целовал я его немного дольше, чем планировал.
Закрыть лицо руками и расплакаться не позволяли разве что остатки гордости. Я нехотя открыл глаза и посмотрел на Дживса – его лицо не выражало ровным счётом ничего.
- Ну, довольны? – Замогильным голосом сказал я и выпроводил дружков за дверь.
Дживсу я не сказал больше ни слова, даже взглядом с ним не встретился. Я сбросил пальто, уронив его на пол – хотя целился на диван, - и молча прошёл в спальню, где заботливой рукой Дживса уже была приготовлена постель и пижама. На прикроватном столике он предусмотрительно оставил стакан воды, на случай, если после насыщенного вечера меня будет мучить жажда. Я не задумываясь вылил воду себе на голову. Рубашка тут же стала холодной и прилипла к телу, но сил у меня хватило только на то, чтобы сбросить туфли и стянуть брюки. Я без сил рухнул на кровать, но довольно долгое время просто лежал без движения и лишь к середине ночи забылся беспокойным сном.
Проснувшись утром намного раньше обычного, я первым делом попытался как можно подробнее вспомнить события предыдущего вечера. Сейчас я больше всего боялся вообще не увидеть Дживса – вдруг вместо него самого меня ждёт заявление об уходе? Но даже если так, мне хотелось просто по-человечески попрощаться. С замиранием сердца я отсчитывал минуты до того момента, когда Дживс обычно приносит мне завтрак. Стрелки уже отсчитали лишние пять минут, и я почувствовал, что сердце вот-вот переломает рёбра и выскочит наружу. Но вот открылась дверь, и вошёл Дживс, держа поднос с завтраком и стаканом своего фирменного отрезвляющего коктейля. Признаться, я и думать забыл о всякой головной боли – если она у меня и была, я её не чувствовал.
- Доброе утро, сэр, - как ни в чём не бывало сказал Дживс.
- Д-доброе, - промямлил я. В принципе, его уже можно было назвать добрым – по сравнению с предыдущим вечером.
Я залпом выпил стакан жуткой жижи и почти не почувствовал её жуткого вкуса. Обычно она прожигает все внутренности, а тут я только поморщился. Взамен пустого стакана Дживс подал мне завтрак. Я подумал, что не смогу молчать всё то время, что он пробудет в спальне, и, собрав всю волю в кулак, сказал:
- Дживс, пожалуйста, прости меня за вчерашнее, я…
- Ничего страшного, сэр. Вам не стоит просить извинений – вы были пьяны и наверняка не до конца осознавали свои действия.
- Я поступил жутко и нагло, и никакая выпивка меня не оправдывает.
- В таком случае, я уже давно простил вас, сэр.
- Пра… правда?
- Да, сэр.
Наверное, птицы снова должны были запеть у меня в душе, но почему-то этого не случилось. Тучи не рассеялись, солнце не заулыбалось в окошко. Я всё утро ходил мрачный и угрюмый. Пробовал петь – не пелось, читать – не читалось. Дживс даже обратил внимание на моё состояние.
- Прошу прощения, сэр, - сказал он, - вы выглядите подавленным.
Я набрал в грудь побольше воздуха.
- Мне до сих пор не даёт покоя мой дурацкий поступок. Поцелуй – это ведь не шутки. Так нехорошо получилось по отношению к тебе. Как будто мы тобой играли. А я… Я ведь запросто мог отказаться – подумаешь, приятели подумали бы, что я трус. Подумают и забудут. Да они и сейчас уже не помнят, что делали вчера. Вот бы мне тоже забыть…
- Неужели, сэр, вам настолько неприятны абсолютно все события вчерашнего вечера?
- Что ты имеешь в виду?
- Признаться сэр, мне неприятно, что вы вынуждены были поцеловать меня по уговору, к тому же в присутствии джентльменов, но и в этом можно найти кое-что приятное.
- Что тут может быть приятного?
- По крайней мере это, сэр.
Он решительно преодолел небольшое расстояние, разделявшее нас, и неожиданно поцеловал меня. Я и опомниться не успел, как уже хватался за его плечи, чтобы не рухнуть на пол, – ноги подкашивались.
- Неужели, сэр, - серьёзно сказал он, - вы совсем ничего не чувствуете?
Я всё ещё не мог отдышаться. В висках стучало, перед глазами темнело. Я потом ещё удивлялся, что Дживс никак не может по моему внешнему виду догадаться, чувствую я что-нибудь или не чувствую. Хотя он, наверное, специально вытягивал из меня ответ.
- Ох, - только и смог выдохнуть я. И после паузы добавил: - Боже мой.
- Что… что мы делаем, Дживс? Это ведь… неправильно, постыдно и… и так здорово.
Дживс приподнял уголок губ.
Я тут же вспомнил существенную деталь вчерашнего инцидента, про которую под натиском бушевавших чувств совершенно забыл: губы Дживса были мягкими и имели какой-то особый приятный сладковатый вкус. Я бы раньше ни за что не подумал, что они такие.
- Но, мать честная, я же вчера и сам ни черта не понял. Как ты-то догадался, что мне… понравился поцелуй?
- О, очень просто, сэр, - он улыбнулся снова и подвёл меня к большому зеркалу, а сам встал рядом, у меня за плечом.
- Просто посмотрите на своё отражение, сэр.
- Э… и что? – Но тут я и правда увидел, что выгляжу как героиня мелодрамы в романтической сцене. Особенно же… кхм… одухотворённым выражение лица стало, когда Дживс приобнял меня за талию. – И… и я так всё утро на тебя пялился?
- Я бы сказал, не только в это утро, сэр.
- Ничего себе.
- К тому же, мои предположения подтвердили некоторые изменения в вашем поведении, сэр. У меня складывалось ощущение, что вы стараетесь любым способом порадовать меня и проводить в моём обществе намного больше времени, чем раньше. Я могу долго перечислять эти мелкие детали, но хочу отложить это до следующего раза.
- Ты непременно всё мне расскажешь сегодня вечером, перед сном, когда я буду обнимать тебя после… - я тут же осёкся и покраснел.
- Сэр?
- Мысли у меня уж больно резвые. Как-то всё слишком стремительно развивается, тебе не кажется?
- Время не имеет значения, если это происходит с обоюдного согласия, сэр.
- Слово «согласие» какое-то слишком сухое для данной ситуации. Я бы сказал как минимум «желание».
- Я согласен с вами, сэр.
- Вот и славно. Знаешь, у меня к тебе крохотная просьба.
- Какая же, сэр?
- Хотя бы в такие моменты не разговаривай, как библиотекарь.
Он улыбнулся.
- Хорошо, сэр.
- Сэр, говоришь?
- Хорошо, любимый, - исправился он.
- Ох… любимый?
- Именно.
- Боже мой. Ну, мы ведь ещё успеем наговориться. А пока давай…
Я схватил его за лацканы и крепко-крепко поцеловал.