@темы: Юмор, Цитаты

@темы: Лытдыбр, Я

Название: Как написать джустер, Часть 2: Никакой радости поутру (How to Write Jooster, Part 2: No Joy in the Morning)
Автор: innocentsmith
Ссылка на оригинал: community.livejournal.com/indeedsir/233895.html
Переводчик: Ann-Antoinette
Бета: Минутка ака Джиалгри
Жанр: пародия
Рейтинг: G
Пейринг: Дживс/Вустер. Что-то вроде.
Дисклеймер: Мне не принадлежат ни персонажи, ни даже эти клише. Я с ними только поиграла, как и все фанатки и фанаты.
Разрешение на перевод: получено.
Примечание переводчика: Если вы не читали первую часть, обязательно прочтите. Без этого некоторые моменты будут не совсем понятны.

читать дальшеПознакомившись со всеми персонажами, мы можем начинать историю. Наипервейший вопрос, который следует решить при написании джустера - от чьего лица будет вестись повествование: Дживса или Берти?

Если от лица Берти, то история, вероятно, будет иметь динамичный сюжет, но его трудно будет пересказать, поскольку предложения будут столь же запутанными и закрученными, как тарелка спагетти, где устраивали гнездо котята. Тут вся суть в том, чтобы напихать так много бессвязных сленгизмов 1920-х годов и ссылок на литературу, как только получится. Одна из основ вустеровской прозы – выдирание цитат из контекста(1), что мы, фанатки и фанаты, только приветствуем.

С другой стороны, если рассказчик – Дживс, у нас больше возможностей для полноценного цитирования и ангста.

Берти: «Ангста»? Что такое ангст?
Дживс: Слово немецкого происхождения, сэр, означающее глубокое чувство эмоциональной борьбы. Дополнительное значение, приписываемое датскому философу Сёрену Кьеркегору, - это абсолютное и глубоко укоренившееся ощущение безнадёжности и отчаяния у человека.

Берти: Мрачные птицы – эти датские философы. Не думаю, что Кьеркегор посещал Тотли Тауэрс, когда ему пришла в голову эта штука про ангст.
Дживс: Полагаю, вряд ли, сэр.
Берти: И мне не хотелось бы думать, что ты часто бываешь в таком состоянии. По крайней мере, пока я не пытаюсь отрастить усы.
Дживс (после сдержанной дрожи, вызванной упоминанием о растительность на лице): Мне тоже не хотелось бы так думать, сэр.

Теоретически, конечно, можно написать историю от третьего лица или POV какого-нибудь другого персонажа, но кто это будет читать? С таким же успехом можно написать фик про Псмита.

Таппи: Про кого?
Берти: Про парня из «Трутней». Носит монокль и похож на ламу с затаённой печалью в глазах. Хотя не понимаю, почему у него не может быть своего фика.

Ну, сериала-то своего у него не было. Но раз уж зашла речь, почему никогда не пишут фиков про Клода и Юстаса? Мне это кажется жестоким ударом и преступлением против всей слэшерской общественности, но они никогда, кажется, не появятся…


Клод: Берти, старина!
Юстас: Какие люди! Слушай, не подкинешь пятёрку? У нас тут было что-то вроде стычки с апельсинами и вдовствующей герцогиней… да что они все здесь делают?
Оскар Уайльд (зажигает сигарету и улыбается): ПРЕВЕД!
Юстас: … ты не Дживс!
Клод: ПРЕВЕД! Выглядит покрасивее, чем Дживс.
Юстас (ищет в карманах зажигалку, но потом понимает, что сигарета Оскара уже зажжена. Пристально смотрит на своего близнеца).
Берти: Ты никак не могла обойтись без их отвратительных имён?

Ну. Хм. В общем, сегодня мы собираемся писать POV Дживса. Итак, в нашем распоряжении только один канонный образец его стиля – потому что, позволь Вудхаус Дживсу высказываться чаще, признания в любви было бы не избежать, - и мы будем в значительной степени импровизировать, заимствуя кое-что из «Телени». Или из «Чувства и чувствительности», если бы мы писали фемслэш про Беатрис и Марианну Дэшвуд.


Флоренс: Если бы вы что? Писали слэш? Не хотите ли вы сказать, что некоторым образом порочите персонажей Остен? Не считая художественных и моральных соображений, в какую эпоху, по-вашему, разворачивается действие?
Оскар Уайльд: Я часто задавался этим вопросом.

Боже мой, давайте не будем снова начинать это. Если мы заведём разговор о времени действия, кто-то вспомнит про мировую войну и начнёт обсуждать тему, что Дживс или Берти могли бы сражаться и/или получили бы ужасную травму…

Берти (затыкает уши): ЛАЛАЛАЛАЛА Я НЕ СЛУУУУУУУШАЮ…
Дживс (помогает Берти заткнуть уши): Я в самом деле не думаю…

… и мы так и не дойдём до самой истории. К которой, если взглянуть правде в глаза, мы должны были приступить уже давно.

Берти: … ВЕТЕР ВОЕТ, МОРЕ ЗЛИТСЯ, - МЫ, КОРСАРЫ, НЕ СДАЁМ, МЫ – СПИНА К СПИНЕ – У МАЧТЫ, ПРОТИВ ТЫСЯЧИ ВДВОЁМ!...
Дживс: Вы уже можете перестать петь, сэр. Она сменила тему.

Итак. Мы начинаем одним или двумя увесистыми абзацами, в которых Дживс рассказывает о своей вечной любви, упоминает, что служит Берти (но не так, как бы ему хотелось, к его великому сожалению) достаточное долгое время и объясняет причину, по которой он на этот раз дуется.

Дживс: Прошу прощения, мисс. Я не «дуюсь».

Берти: Ага, не дуешься! Ещё как дуешься. Продолжай, старушка.

Как уже говорилось выше, на этот раз это галстук.


Дживс (дуется).

Как показывает практика, это почти всегда галстук. Вероятно потому, что он пригодится позже.

Кто-то может подумать, что мы пренебрегаем многими другими возможностями, учитывая количество вещей, от которых Дживс заставляет Берти избавиться в каноне, но практическая значимость банджо и картин для связывания весьма невелика. Таким образом, этих предметов вы в фике не обнаружите.





Берти: Что за чёрт?
Дживс: Полагаю, сэр, это написанная в 1893 году картина «Крик» Эдварда Мунка, символизирующая муку человека, столкнувшегося с отвратительным, безжалостным миром.
Берти: Опять этот ваш ангстовый бред?
Дживс: Боюсь, что так, сэр.
Берти: Тогда что, чёрт возьми, эта гадость делает в нашей квартире? Или в этой истории?
Дживс: Не могу сказать, сэр. Однако я полагаю, что картина была предметом более чем одной кражи; возможно, Автор задействовал её, потому что считал, что она необходима для сюжета.
Берти: Затруднительное положение, Дживс.
Дживс: В самом деле, сэр.
Берти: В общем, ты должен спрятать её в шкафу или ещё где-нибудь, Дживс. Несомненно, этот паренёк Эдви знал, что делает, когда раскрашивал небо ярко-оранжевым, но, честно говоря, это напоминает мне картину Корки Коркорана, а это не та вещь, которую нормальный человек хотел бы видеть в собственном доме. Кроме того, ангст не подходит к обоям.
Дживс: Очень хорошо, сэр.

Не считая галстуков, в их мужской компании царит абсолютная идиллия.

Итак, первое, что нам надо сделать с Берти - это учинить ему болезнь посерьёзнее.

Берти: Почему всегда этот дурацкий грипп? Ну ладно (забирается под одеяло).

Доктора бессильны. Наблюдая за тем, как Берти мечется и ворочается в лихорадке, весь покрытый потом, Дживс страдает как самый настоящий эмо. Он раскаивается в своём холодном молчании и в том, что принудил Берти поехать на велосипеде в дождь. Его сердце разрывается на части от боли за Берти, ставшего таким одиноким с тех пор, как осиротел много лет назад.

Берти: Он правда раскаивается? Ужасно благородно с твоей стороны, Дживс. Ну это же было давным-давно, у меня приятелей навалом, к тому же… знаешь, выше нос!
Дживс: Да, сэр. Я знаю.

Когда Берти впадает в забытье, Дживса охватывает страх из-за того, что он потеряет своего молодого нанимателя навсегда, и тот никогда не узнает о его истинных…


Берти: Ааа! (неистово тычет пальцем)
Дживс: Сэр?

Берти (продолжает указывать пальцем): «Оно» вернулось!
Дживс: Да, сэр.
Берти: Ну почему оно опять выскочило? Разве ты не спрятал её в шкаф?
Дживс: Спрятал, сэр. Кажется, она выбралась оттуда.
Берти: Тогда запри её хорошенько и удостоверься, что она останется на месте.
Дживс: Как скажете, сэр.

… его истинных чувствах. Наблюдая за тем, как Берти стонет, забывшись в лихорадочным сном, Дживс снимает часть своей одежды и, в зависимости от рейтинга рассказа, может уйти, чтобы помастурбировать; затем, двигаясь потихоньку, чтобы не раскачать кровать (это будет позже), ложится рядом с Берти, обнимает его сильными камердинерскими руками и умоляет.

Дживс: «Прошу вас, сэр. Соберите все свои угасающие силы в эту тёмную ночь наших душ, и пусть утро вновь принесёт мне сладостный звук вашего "Салют!" Хоть я и недостоин, я больше не могу скрывать искреннее и глубочайшее чувство, которое, подобно нежному бутону, распускается в глубине моего сердца и других моих мужественных частях…» Прошу прощения, мисс. Сожалею, но, это недопустимо.

Берти: Смахивает на продукцию миссис Литтл, уж поверь мне. Надеюсь, мои волосы не щекочут тебе нос, Дживс?
Дживс: Ничуть, сэр. Однако я протестую против того, чтобы меня заставляли пренебрегать правилами грамматики.
Берти: Извини, Дживс, что?

Но он не…

Дживс: Я вынужден попросить вас не поощрять её, сэр.
Берти: Что? Вот тебе и на.
Дживс: Именно, сэр. Касательно вашего вопроса, хоть я и понимаю, что Авторам обычно даётся значительная свобода в выборе ситуаций и мотивировок, к тому же обычно я не беру на себя смелость навязывать своё мнение, однако, положа руку на сердце, я не могу согласиться на то, чтобы меня характеризовали как человека, называющего вас наедине "сэр".
Тётя Делия: О чём это он?

Берти: Тётя Делия! Вы… вы что, все стоите тут и смотрите?
Тетя Делия: А что нам ещё делать? Довольно интересно, во всяком случае.
Берти: (пытается спрятаться под простынёй).
Таппи Глоссоп: Должен сказать, странные у вас представления о развлечениях. Ничего не происходит. Они просто лежат и болтают, как обычно. Оттого, что они оба в горизонтальном положении, интереснее не становится.
Гасси: Разве тут не должно происходить что-то абсурдное, вроде того, что Берти умирает?
Мадлен: О, он действительно умирает, и это не абсурдно! Это ужасно, и красиво, и грустно, как конец "Сирано" или глава из shoebox_project!
Берти: (хватает подушку, чтобы сделать укрытие под простынёй удобнее)
Гасси: Какой ужасный вздор!
Мадлен: Что ты сказал?
Бинго: Дела обстоят прекрасно, но должен заметить, что действий может быть и побольше, старый друг моей юности.
Берти: (садится прямо, падает с кровати) К чёрту всё это. (Возвращается в кровать, пытается спрятаться за Дживсом)
Дживс: Не могли бы мы продолжить, мисс?

На здоровье.

Дживс: Очень хорошо, мисс. Хоть вы можете никогда и не узнать об этом, сэр, но я действительно люблю вас. Истинно, глубоко, чувствуя, как нежный бутон этой любви распускается в глубине моего сердца. Не покидайте меня, сэр. Не оставляйте меня одного в этом холодном, плохо скроенном мире, где нет вас!

Берти (открывает один глаз): Это было почти восклицанием(4), Дживс! Ты умеешь пользоваться восклицательными знаками?

Берти, который по-прежнему без сознания…

Берти: Ох, ах…

… не отвечает. Дживс крепко держит его в сильных камердинерских руках всю ночь, а наутро, проснувшись, видит, что лихорадка Берти прошла и что он улыбается ему, глядя своими большими голубыми глазами.

Мадлен: Кто кому улыбается? Знаете, если не хотите злоупотреблять их именами, всегда можете пользоваться описаниями. Скажите: «Стройный голубоглазый брюнет глядел на брюнета потемнее, покрупнее, чуть более мускулистого, но всё же аккуратного; его волосы сияли золотым ореолом в утреннем свете, улыбка украшала его побледневшие от лихорадки, но восхитительно привлекательные губы».
Гасси: Ты часто описываешь Берти подобным образом, Мадлен?
Мадлен: Я… Я не понимаю, каким образом это может касаться вас, мистер Финк-Нотл. Было время, когда я думала, что наши сердца бьются в унисон, но ваши слова дали мне понять, что я ошибалась.
Стиффи: А что, мне было бы интересно почитать.
Берти: Послушайте!
Мадлен: Правда?
Стиффи: О, конечно. Ты ведь действительно поддерживаешь мой брак с Гарольдом, не так ли? Поскольку я знаю, как твой отец считается с твоим мнением, и твой жених тоже…

Тётя Делия: Вы, чёртовы идиотки, можёт, всё-таки закроете варежку или будете заниматься своими фемными штучками в собственном фике? Мои племянник и его слуга пытаются пережить романтический момент.

Тётя Агата: В самом деле, Делия!

Тётя Делия: Это касается и вас! Не считая части про собственный фик. Честно говоря, вспоминая, сколько раз Дживс спасал Треверс-Вустеровскую шкуру и ограждал вас от родственников, мечущих громы и молнии в полосатых пижамах, думаю, мы должны как минимум предоставить Берти в распоряжение его слуги для осуществления любых его распутных замыслов.
Дживс: Я ценю ваше отношение, миссис Треверс. Думаю, ваша реплика, сэр.

Берти: Э…
Дживс: Вы только что проснулись, сэр, и улыбаетесь мне. Нежно, сэр.
Берти: Приветик. Это самое, Дживс… э…
Дживс: Да, сэр?
Берти: Что насчёт тарелочки я. с б. и, может, намёка на тост?
Дживс: Очень хорошо, сэр (встаёт, поправляет одежду).

Бинго: Берти, у тебя в душе вообще нет романтики?
Берти: Боюсь, ни капли. Я правда пытался обзавестись такой штуковиной.

Берти: Ты заметил штуковину, Дживс?
Дживс: Заметил, сэр.
Берти: Потому что я не хотел бы, чтобы ты думал, что я не… ну… ну, насчёт того, то ты сказал про то, чтобы я не покидал тебя…
Дживс: Прошу прощения, сэр? Я полагал, в то время вы были без сознания.

Нет, нет, не глупи. Какой бы в этом был смысл? Нет, он слышал тебя, и это вернуло его из тёмных пределов.


Дживс: Он слышал меня, мисс?
Берти: Должен сказать, я никогда не предполагал, что в тебе может распускаться цветок чувства. Ну, по крайней мере, не по отношению к такому парню, как я.
Дживс: …
Берти: Чертовски неожиданно.
Дживс: …
Берти: Но, полагаю, тебе и автору лучше знать, так что…
Дживс: Прежде чем ставить меня в один ряд с этой… персоной, сэр, позвольте спросить её кое о чём.
Берти: Что? А. Вперёд, конечно.
Дживс: Благодарю, сэр. Могу я поинтересоваться, мисс, с какой целью в этом рассказе фигурировал лавандовый галстук?
Клод: Думаю, это мы уже все поняли.
Оскар Уайльд: Очень на это надеюсь.
Мадлен: Я совершенно не понимаю, что вы имеете в виду.
Юстас: Уж конечно не понимаешь.
Флоренс: О чём это вы все?

Я как раз собираюсь всё объяснить. Итак, Дживс, Берти поймал тебя на признании в любви, и ты вынужден просить отставки, но он не даёт договорить. И сообщает, что ему пришла на ум одна мысль …

Берти: Мысль? А какая?

… и просит, чтобы ты честно ответил, почему возражал против галстука. А ты, побеждённый, признаёшься, что истинная проблема состояла в том, что выглядел он в этом галстуке слишком хорошо.

Дживс: …
Берти: Да ну! Правда? А что насчёт той альпийской шляпы?
Дживс: Сэр. Я говорю это с величайшим сожалением, но со всем уважением я должен попросить у вас разрешение уйти со службы.
Берти: Нет, нет, тебе полагалось сказать это раньше.
Дживс: И из этого рассказа, мисс.
Берти: А после этого я говорю… Что?
Дживс: Как можно скорее.
Берти: Но… нет! Дживс!
Дживс: Ведь если бы я предал честь, я предал бы вас, сэр* До свидания, мисс. Леди. Джентльмены. Прощайте, сэр.
Берти: Но!..

Но!..

Дживс: (уходит).
Остальные: …

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ. НЕТ, ПРАВДА, КЛЯНУСЬ. Я НЕ НАСТОЛЬКО ЗЛАЯ.


1.Просто возьмите сборник цитат, откройте наугад и ткните в первую попавшуюся пальцем. Этот способ помогает, конечно, в том случае, когда сборник старый, ведь цитаты из Хантера С. Томпсона в устах Берти совершенно неуместны. Независимо от того, сколько абсента он наливает в свои коктейли.
Тем не менее, складывается впечатление, что в последнее время Берти по каким-то причинам не так уж часто вставляет библейские цитаты. Возможно, ему расхотелось пользоваться своим призом за знание Священного писания, когда он понял Библию = МАТЬ ЧЕСТНАЯ! И ЗДЕСЬ ПРИТЕСНЯЮТ!, но…

Гасси: Я всегда говорил, что он нечестно заработал этот приз.
Берти: Да нет же, чёрт возьми!
Гасси: Если у тебя не было списка Царей Иудейских в левом манжете, когда ты писал тот тест, можешь назвать меня устрицей. Ты украл этот приз, да, украл у других, более достойных мальчиков, которые…
Тётя Делия: Кто опять подпустил Финк-Ботла к виски?
Берти: Ну, во всяком случае, не я. Того урока мне хватило. Хотя Дживс говорит, что нет ничего страшного, если Гасси вдруг загудит. Я хочу сказать, если раньше не брал в рот ни капли, вся имеющаяся глупость вылезет наружу после дюжины пьянок, и результаты будут не супер. Есть какое-то подходящее слово, начинается с «ре»…


Лично я считаю, что это в большей степени имеет отношение к проживанию в мире, где секс - вещь не первой значимости, но, раз на то пошло, если кто и делает ссылки на Библию, то это Дживс. И обычно это бывают грязные намёки.

Касательно других стилистических вопросов: очень популярен малапропизм, особенно в сочетаниях вроде «конвенция или конвекция? Дживс должен знать». Стоит отметить, что в каноне Берти всегда правильно выбирает слово или понятие. Вполне вероятно, Дживс исправляет такого рода ошибки, когда бетит мемуары(2) Берти, но оставляет этимологические колебания по той же причине, по которой подстрекает Берти к выступлениям на публике.

Но поскольку Дживс не оказывает подобные услуги никому кроме своего молодого нанимателя (ну-ну, знаем-знаем), а проверка орфографии – едва ли то же самое, время от времени мы находим Берти или кого-нибудь ещё топящим горе в стакане бренди. Это без сомнения соответствует профильной странице Indeed, Sir, которая определяет нас как небольшое сообщество «с душком».

2. Потому что, как мы все знаем, Берти действительно сам пишет все эти истории, а Дживс приносит ему чай, подсматривая через плечо(3) и возражая время от времени, когда события становятся слишком пикантными для глаз слэшерской общественности. Ну, он имел обыкновение возражать, когда события становились слишком грязными. Сейчас он, кажется, бросил эту затею.

3. Хе-хе.

4. К сожалению, невозможно перевести забавную игру слов: в английском языке слово ejaculation означает и восклицание, и, собственно, эякуляюцию.

* Цитата из стихотворения Лавлейса Ричарда "К Люкасте, уходя на войну"

@темы: Дживс и Вустер, Юмор, Слэш, Фанфики

Джиалгри, лови!
Я немного подкорректировала твой заказ, и получилось вот что.
Название - "Реконструкция"
Беты тоже нет, ею будет коллективный разум
Рейтинг - PG

Если я сегодня вывешу и этот фик в сообщество, меня расстреляют
Я помню, что есть ещё заявка. Скоро всё будет!

читать дальшеМеня часто спрашивают, с чего это вдруг Бертрам подался в писатели. На этот вопрос я обычно отвечаю чем-то вроде «ну… э… со мной случается столько всего забавного и интересного, что грех не поведать об этом людям». Но сейчас я расскажу вам о событии, которое как раз заставило меня почувствовать всю прелесть писательского дела и взяться за перо.

- Доброе утро, сэр.
- Какое к чёрту утро? – ответил я, насилу продрав глаза. – Нормальные люди в такое время спят, – для пущей убедительности я укрылся одеялом с головой.
- Миссис Треверс ждёт вас в гостиной, сэр.
- Кто? А… Что она здесь делает, да ещё в такую рань? Вроде, тетя Делия не собиралась в столицу.
- Насколько я понял, у миссис Треверс возникли проблемы с журналом. Дальнейший разговор она желает продолжать в вашем присутствии, сэр.
- Силы небесные!
Как помнят преданные читатели моих мемуаров, однажды я уже писал статью в этот ее дамский журнал. Мой опус назывался «Что носит хорошо одетый мужчина». Это только на первый взгляд кажется, что журналисты – бездельники: знай да пиши себе всякие штуки. Но попробуй придумай мало-мальски приличную статью! Только возьмёшься за перо, как все мысли улетучиваются, так что и двух слов связать не можешь. Поэтому я с невольной дрожью подумал о том, какой сюрприз может приготовить мне дражайшая тётушка.
Дживс сунул мне под нос чашку чая.
- И скажи ему, чтобы не рассиживался! – Послышалось из гостиной. - Пусть тащит свой чай сюда, я не собираюсь ждать, пока он соизволит позавтракать.
Я сполз с кровати и взглянул на Дживса, ища сострадания. Он молча помог мне надеть халат, и я уныло поплёлся к тётушке.
- Ну наконец-то! Мне нужно поговорить с вами обоими. Ради всего святого, не делай такое лицо, Берти! Лучше слушай внимательнее. В «Будуаре миледи» печатался роман – авторша исправно присылала по куску каждый месяц. Писала его старушка, живьём видавшая короля Артура. И когда оставалось написать последнюю главу, старушенция взяла и умерла!
- О, мои соболезнования.
- Да, славная была женщина. Но ты не меняй тему, я вот что хотела сказать. С тех пор, как она стала печатать свой роман в «Будуаре…», продажи журнала взлетели до неведомых высот. Если мы не опубликуем заключительную часть, читательницы завалят издательство гневными письмами и, что самое страшное, перестанут журнал покупать!
- Я что, должен буду отгонять от стен издательского дома разъярённых дам и впаривать им журнал?
- Уж лучше молчал бы! Том перестанет давать мне деньги на издательские издержки. Ты ведь знаешь, что этот журнал до сих пор приносил одни убытки. Так будет и дальше, если мы провалимся с этим романом. Уж за месяц-то я найду другую авторшу, а пока нужно как-нибудь залатать эту дыру.
- Но чем я-то могу помочь? Воскресить старушку я не сумею. Мне нужно будет пробраться в её дом и выкрасть рукопись, которую она закончила при жизни?
- Идиот! Тебе нужно будет дописать этот роман.
- Что? Тётя Делия, я ведь и телеграмму-то составить не могу, а тут роман…
- Ничего не хочу знать! К кому прикажешь обратиться? К Анджеле и её подружкам? Да у них головы похлеще твоей забиты всякой чушью. Что, Том мне будет писать дамский роман? У меня последняя надежда на родного племянника, и тот отказывается помочь любимой тётушке. Ну, раз так, ко мне на Пасху можешь не приезжать, будем есть шедевры Анатоля без тебя.
- Тётя Делия! Это грязный шантаж!
- А вот будешь знать, как отказывать тёте в элементарной помощи.
- Но…
- К тому же, Дживс тебе поможет. Правда ведь, Дживс
- Приложу все свои усилия, миссис Треверс.
- Номера журнала с романом я положила вон на тот стол. Рукопись должна быть у меня завтра вечером – это крайний срок! Потому что рано утром я понесу её в издательство. Удачи вам, ребята, я пошла, не буду вас отвлекать, у меня ещё куча дел в Лондоне.
Я ни слова не успел сказать, а тётя Делия уже вылетала из квартиры. Закрыв за ней дверь, Дживс сказал:
- С вашего позволения, сэр, я изучу предыдущие главы романа, пока вы будете заканчивать завтрак и принимать ванну.
- Конечно, конечно…
Мало того, что день начался ужасно, он ещё и обещает пройти и кончиться ужасно! Ну какой из меня романист, сами посудите. Был, конечно, эпизод в моей жизни, когда мне пришлось назваться Рози М. Бэнкс. Но одно дело называться, а другое – быть на самом деле.
- Я ознакомлю вас с содержанием произведения, сэр, чтобы сэкономить время, - сказал Дживс, когда я натягивал брюки. – Действие романа, судя по всем признакам, разворачивается в шестидесятые-семидесятые годы прошлого века. Один из двух главных героев – молодой художник мистер Эванс. Он талантлив, умён, красив, но, разумеется, беден. Мистер Эванс приезжает в богатый дом, чтобы по заказу написать портреты членов семьи Уилкинс. У них есть единственная дочь, которая славилась своей красотой, но была довольно легкомысленна, эксцентрична и своенравна. Мистер Эванс проводит в их доме несколько недель, за которые мисс Уилкинс влюбляется в художника. Родители замечают перемены в её настроении и объясняют это предстоящей помолвкой с сыном их соседа. Однако мисс Уилкинс не хочет выходить за него замуж, поскольку единственным человеком, с которым она хотела бы связать свою жизнь, становится мистер Эванс, но любым их отношениям препятствует его общественное положение. К тому же, мисс Уликинс ещё не сообщила мистеру Эвансу о своих чувствах. И в последний вечер перед его отъездом мисс Уилкинс, рискуя своей честью, приходит в его комнату. Она застаёт возлюбленного за сбором чемодана – он укладывал кисти и краски – и объявляет, что хочет с ним поговорить. На этом заканчивается последняя напечатанная глава, сэр.
- Ну э… И что дальше?
- Исходя из жанра, сэр, развязка должна быть счастливой. Следует закончить роман чувственным признанием в любви.
- Признанием, признанием… Я сроду не признавался в любви и тем более не писал об этом в книгах.
- Вам нужно просто представить себя в подобной ситуации, сэр.
- Ну что ж… Деваться некуда – давай представлять.
Мы пошли в гостиную, где уже был приготовлен письменный стол, на котором громоздились номера журнала и чистые листы.
- Ваш лёгкий слог, сэр, будет в какой-то мере соответствовать стилю автора. Я же, если позволите, буду помогать вам с сюжетом и возьму на себя работу по редактированию рукописи.
- Отлично. Знать бы ещё, как писать, - пожаловался я, усаживаясь за стол. - Дай-ка хоть кусочек прочитаю.
Я взял верхний журнал, где была опубликована последняя из имеющихся глав. Судя по тому, что я прочитал, женщины – очень нетребовательные читатели. Никаких тебе сыщиков, никаких тебе убийств и краж. Ну разве это интересно? Я искренне недоумеваю, почему вдруг из-за публикации этого романа журнал вдруг стали покупать.
- Ну так вот… - Сказал я, отложив журнал. – Ой, Дживс, возьми себе стул! Садись, садись. Работа предстоит долгая, как я понял. Не будешь же ты всё это время стоять у меня за спиной.
- Благодарю, сэр.
Он взял второй стул и сел напротив меня.
- Э, нет, так не годится. Вверх ногами читать мои каракули будет очень неудобно. Садись сюда, - и я отодвинулся к краю стола, чтобы было куда поставить стул.
- Хорошо, сэр.
- Слушай, я просто так придумать не могу. Мне надо ре… реко… в общем, что-то сделать с ситуацией.
- Реконструировать, сэр?
- Точно! Реконструировать. Значит так. Давай я буду этой самой… Долорес, а ты будешь этим художником.
- Сэр? - Дживс удивлённо приподнял бровь.
- Ну, представим себя на месте героев, попробуем думать и говорить, как они. Может, что и получится. Мне кажется, так будет легче, разве нет?
- Возможно, сэр.
- Ну, приступим. Что я там говорил? Ах, да. Мне нужно поговорить с вами, мистер Эванс.
- Чем могу вам помочь, мисс Уилкинс, сэр? Прошу прощения за беспорядок, я не ждал вашего визита…
- О, Боже мой, это пустяки по сравнению с тем, что я хочу вам сказать. Дживс, всё замечательно, но обращайся ко мне либо «мисс Уилкинс», либо «сэр», а то получается уже перебор.
- Прошу прощения, сэр.
- Давай-ка я пока запишу то, что у меня придумалось. Одними разговорами ведь не обойдёшься, нужно разбавлять повествование описаниями и прочими финтифлюшками.
- Очень хорошо, сэр.
Дживс терпеливо ждал, пока я, прикусив язык, записал то, что считал нужным.
- Смотри, я и наперёд понаписал. Пока ведь легко. Я тут немного оттянул ключевое событие – не с порога же заявлять о своей любви. Правда?
- Совершенно верно, сэр.
- Но вот дальше мне нужна твоя помощь, тут как раз самое важное начинается. Поехали. Мистер Эванс, вы не заметили в моём поведении ничего странного?
- Если позволите, в последние несколько дней, мисс Уилкинс, вы ведёте себя немного иначе, чем в момент моего приезда.
-Да? И чем же вы это объясняете?
- Мистер и миссис Уилкинс не раз упоминали о вашей предстоящей помолвке, мисс.
- Вот ещё! Знали бы вы, за какое чудище меня собираются выдать. Кстати, Дживс, пока не забыл. Меня раздражают эти имена, я не хочу быть мисс Уилкинс, да и какой ты мистер Эванс? Давай обращаться друг к другу как обычно, а чтобы потом поменять имена, ума много не надо.
Дживс прочистил горло и, как мне показалось, после короткой паузы ответил:
- Хорошо, сэр.
Я снова набросал кое-что на лист бумаги.
- Продолжай, Дживс.
- В таком случае, сэр, я затрудняюсь ответить на ваш вопрос.
- А если я скажу, что изменения в моём поведении вызваны тобой?
- Мною, сэр?
- Мне кажется, я выражаюсь предельно ясно. Да, да, знаю, ты не ожидал услышать подобного заявления и всё такое.
- Признаться, сэр, ваши слова действительно неожиданны для меня.
- Понимаю. Однако это мой единственный шанс высказаться, несмотря на то, что ты можешь счесть меня легкомысленным, взбалмошным и мало ли ещё каким. Но, раз такая возможность больше не повторится, слушай. И даже если я скажу что-то неприемлемое, ты уедешь и забудешь, - я перевёл дыхание и собрался с мыслями, чтобы как следует продумать следующую фразу.
- Сэр?
- Да, да… В общем, я не буду ходить вокруг да около – какая разница, всё равно смысл моих фраз сведётся к одному. В общем, я хотел сказать, что… полюбил тебя.
- Полюбили, сэр? – Повторил Дживс.
- Да, Боже мой, да! Считай, что это странно, глупо, но так он и есть!
Дживс молчал. Как мне показалось, лицо его выражало что-то вроде растерянности. Я ещё отметил про себя, как здорово он вошёл в роль, если можно так сказать.
- О, вот только не молчи!
- Я могу сказать только одно, сэр, - это безрассудно.
- Что ж, я ожидал подобного ответа, - тихо ответил я. - Но любовь – это ведь не безрассудно. Потому что… потому что это любовь.
- И однако же, сэр, я не могу ответить вам ничем, кроме отказа.
- Но почему? – Поддавшись порыву чувств, я вскочил со стула и заходил по комнате. Теперь я не удивляюсь, почему амплитуда движений актёров так велика – когда захлёстывают подобные переживания, на месте не усидишь. – Почему нет? Тебя что, останавливают эти старушечьи предрассудки про неравное положение и прочие глупости?
- Отчасти, сэр.
- Отчасти? Тогда что ещё?
- Я просто не могу сказать вам да, сэр.
- Но… Бог мой, конечно же. С чего это я вздумал, что ты тоже должен меня любить?
- Совершенно верно, сэр.
- Стоп, стоп, Дживс! А как же счастливая развязка? – Вдруг вспомнил я. – Они что, просто так вот расстанутся?
- Я придумал небольшой поворот сюжета, сэр, который оттянул бы развязку, делая повествование более интересным, и одновременно помог бы избежать банальности и штампов.
- Ух ты! Ну так расскажи мне.
- Мисс Уилкинс прощается с мистером Эвансом, принося ему извинения. Мистер Эванс, не желая встретиться с ней взглядом, продолжает собирать чемодан. Как было сказано ранее, он складывал свои профессиональные принадлежности, среди которых наверняка были холсты. И перед самым уходом мисс Уилкинс он случайно роняет холст; тот разворачивается, и мисс Уилкинс видит на нём свой портрет – разумеется, не тот, что мистер Эванс писал на заказ, а другой, над которым он работал вечерами в своей комнате, желая унести с собой что-то, что напоминало бы ему о любимой девушке. Увидев такое свидетельство, мисс Уилкинс просит объяснений, и мистеру Эвансу не остаётся ничего иного, кроме как признаться в своих чувствах.
- Здорово! – Я даже захлопал в ладоши. – И почему ты не пишешь любовные романы? Тебе бы удалось сколотить на этом целое состояние.
- Я нахожу писательский труд не слишком подходящим для меня, сэр.
Измарав страницу своими закорючками, я объявил:
- А теперь продолжим. В общем, прости меня за излишнюю самонадеянность. Мне следовало хорошенько подумать, прежде чем приходить с таким заявлением. Ради всего святого, забудь то, что я наговорил. Это и правда глупо. Прощай. Счастливого пути. Ну и вдохновения там, щедрых заказчиков и всего прочего, что вам, художникам, нужно. Так, а теперь ты роняешь этот портрет. Надо будет ещё написать, что ты побледнел или даже ахнул, - Дживс повёл плечами, будучи явно не в восторге от таких действий, которые я приписывал пусть не ему, но его герою.
- Дживс, позволь, я подниму.
- Не, что вы, я сам, сэр.
- Это… Это ведь мой портрет!
После довольно продолжительной паузы – это надо будет записать! – Дживс ответил:
- Да, сэр.
- И что он делает среди твоих вещей? Я же не Мона Лиза какая-нибудь, мой портрет едва ли поспособствует твоей карьере.
- Да, сэр.
- Тогда что же? Неужели…
- Мне хотелось иметь что-то, что напоминало бы о вас, сэр.
- Неужели ты скрывал от меня то, что я так хотел услышать?
- Да, сэр, - холодно ответил Дживс.
- Почему?
- По тем простым соображениям, что я вам не пара, сэр. Наши отношения в конечном итоге не принесут ничего кроме разочарования и позора. Либо я наскучу вам, либо вы согласитесь с мнением ваших близких о том, что вам нужен кто-то другой.
- Ну уж нет!
- Вы не можете быть уверены в своих словах, сэр.
- Могу! Я готов стерпеть что угодно, лишь бы быть с тобой. Ну как тебе это сейчас доказать?
- Я не могу дать вам и десятой доли того, что есть у вас сейчас, сэр. Готовы ли вы переносить такие лишения?
- Готов. К тому же, родители рано или поздно раскошелятся, уж поверь мне.
- Ваши знакомые будут не лучшего мнения обо мне, сэр. Готовы ли вы терпеть их толки и сплетни?
- О, сколько угодно. Мне нет дела до мнения этих светских куриц.
- И… правда ли вы любите меня, сэр?
- Ну сколько раз за вечер тебе это повторять? – Улыбнулся я. – Конечно!
Я подошёл к Дживсу, обвил его шею руками, присел к нему на колени и поцеловал.
А потом тут же вскочил, как ошпаренный.
- Боже мой, прости, Дживс, я… я слишком увлёкся, я не хотел, это ведь неправильно… я зашёл слишком далеко. Прости, ради всего святого, - я тараторил ещё что-то, пока он не прервал меня.
- Сэр…
Но договорить я ему не дал и, тяжело дыша, сделал ещё несколько шагов назад, а потом и вовсе убежал в свою комнату. Что же я натворил? Одно дело – разыгрывать романтическую сцену со своим камердинером, и совсем другое – целовать его, пусть даже под влиянием этой чёртовой сцены и этих ненастоящих чувств. Мне было ужасно стыдно, к тому же я боялся, что Дживс после такого фокуса принесёт мне заявление об уходе. Я с замиранием сердца ловил малейший шорох за дверью, проклиная себя за то, что придумал разыгрывать эту чёртову комедию, но так ничего и не услышал. Дживс всё не приходил и не приходил. Наверное, собирал вещи. Мне хотелось самому к нему выйти, ведь ждать в бездействии просто ужасно, но я боялся и понятия не имел, что говорить. Наконец – не могу сказать, сколько прошло времени, – дверь открылась, и вошёл Дживс. Он держал в руках бумагу – я, кажется, побледнел, потому что оправдывались самые худшие мои ожидания.
- Я закончил главу и переписал её набело с небольшими исправлениями, сэр, - тут я заметил, что листов и правда было многовато для заявления. – А теперь прошу вас пройти в гостиную, я накрыл на стол. Простите, сэр, что пришлось на полчаса опоздать с ланчем.
Я слез с кровати, на которой сидел с ногами прямо в туфлях – у Дживса, наверное, сжалось сердце от такого зрелища – и понуро поплёлся из комнаты. Самым страшным было то, что Дживс молчал, и я даже вообразить не мог, что у него на уме.
- Прошу, сэр.
Я плюхнулся на подставленный мне стул. Дживс наложил мне что-то в тарелку – к сожалению, в тот раз я не мог отдать должное его высоким кулинарным способностям, не до этого мне было. Выполнив свои обязанности, он слегка поклонился и развернулся, собираясь выйти из комнаты.
- Дживс! Куда ты?
- Прошу прощения, сэр, я хотел приступить к выполнению некоторых обязанностей, но если я вам нужен…
- Нет, нет, ступай. Хотя… А, всё же нет, иди.
- Благодарю, сэр.
Он скрылся за кухонной дверью. Я немного поковырялся в тарелке, но затея эта была обречена на провал – кусок не лез в горло. Зато в голову лезли всякие мысли. Я места себе не находил оттого, что Дживс ничего не говорил. А ведь он должен был что-то думать насчёт этого, ведь не каждый же день тебя целует собственный наниматель.
Но чем дольше я об этом думал, тем больше пугался своих собственный мыслей. Поцелуй наш длился ничтожно мало – каких-то несколько секунд, - до меня на удивление быстро дошло, что так делать не следует. Но и этого хватило, чтобы я понял, насколько мне тот поцелуй понравился. Опыт мой в этом деле не особо велик, но я понимал, что Дживс целуется потрясающе, и неспроста, наверное, моё сердце так колотится при одной мысли об этом. Да, это неправильно, трижды неправильно, но что я мог поделать? Я и сам-то не понимал, что творится у меня в голове.
- Да что ты несёшь? – Сказал внутренний голос номер один внутреннему голосу номер два.
- В отличие от тебя, - отвечал внутренний голос номер два, мой личный фаворит, - я говорю правду, не прикрываясь отговорками вроде здравого смысла.
Далее в том же духе.
Обычно в подобных случаях я обращался за помощью к Дживсу, но тут этот фокус не прокатит.
Через какое-то время он вернулся, чтобы убрать со стола.
- Дживс, - я поднял голову, - ты не уйдёшь от меня? – Надоело терзаться, я решил спросить напрямую.
- Сэр?
- Ну, не напишешь заявление об уходе?
- Нет, сэр. В мои планы на ближайшее время это не входит.
Я с облегчением вздохнул – вы не представляете, какой камень свалился с моей души, если я правильно употребляю это выражение.
- Могу ли я узнать, сэр, чем было вызвано подобное предположение?
- Ну как чем? Я же… Ну ты ведь прекрасно понимаешь, о чём я!
- Понимаю, сэр.
- Тогда зачем спрашиваешь? Мне очень плохо, я не знаю, что и думать, а ты…
- Признаться, сэр, мне хотелось увидеть вашу реакцию на произошедшее.
- Мою реакцию? Но зачем?
- Для начала позвольте спросить, сэр, как вы находите наш поцелуй?
- А? – Я почувствовал, как кровь приливает к лицу, стало вдруг жарко.
- Я понял, сэр, - он лукаво улыбнулся, как бывает после удачно провёрнутой махинации с участием Бертрама Вустера и его ближайшего окружения.
- Дживс! Ну скажи прямо, что ты хочешь от меня.
- Желаете ли вы продолжить прерванную сцену, сэр?
- Сцену? Что ты имеешь в виду? – Я совершенно отказывался его понимать.
Дживс всё с той же улыбкой сел на ближайший стул, взглядом приглашая и меня. Я встал рядом с ним, переминаясь с ноги на ногу. Видя моё замешательство и прекрасно понимая, что без решительных действий с его стороны я простою так хоть до самого утра, Дживс взял меня за руку чуть повыше запястья и притянул к себе. Я снова сел к нему на колени, снова обнял его, но тут же застопорился. Не мог я наклониться на каких-то несколько дюймов и коснуться его губ. Я покраснел, наверное, ещё сильнее и отвернулся.
- Сэр? – Я мельком взглянул на него. Улыбка вмиг исчезла с его лица. – Что-то не так?
- Нет, нет. Всё слишком «так». Я не знаю, почему веду себя, как последний осёл. Мне, наверное, страшно и непонятно.
Тогда Дживс коснулся рукой моей щеки, не давая мне больше вертеть головой, и сам меня поцеловал. Казалось, этот поцелуй был ещё короче, чем первый, хотя сейчас я ждал уже, признаться, чего-то большего. Вопросительно взглянув на Дживса, я сам полез к нему за продолжением. До меня, кажется, дошло: он решил подразнить меня, чтобы я проявил инициативу. Вот теперь мы поцеловались как полагается – долго, глубоко. Дживс был властным, но очень нежным.
Наконец, отдышавшись, я посмотрел на Дживса. Взгляд его, не отрывавшийся от моего лица, горел огнём, значение которого я, чёрт возьми, понимал, щёки покрылись едва заметным – пожалуй, одному мне заметным – румянцем. А увидеть подобную реакцию со стороны Дживса, и, мало того, быть её причиной, дорогого стоило.
- Дживс, - неровным голосом начал я, - знаешь, я никогда больше не буду называть дамские романы глупыми.
Он улыбнулся чуть шире прежнего.
- Я с вами полностью согласен, сэр, и благодарен судьбе за такую счастливую случайность.
- Так значит, это была случайность, от начала и до конца? Меня удивляет, что ты ничего здесь не подстроил, - рассмеялся я.
- Признаться, сэр, я возлагал надежды на этот случай и уже начинал продумывать план действий, который мог хотя бы намекнуть вам на то, что вы мне небезразличны. Но вы сразу же взяли инициативу в свои руки, и мне оставалось только удивляться такому удачному стечению обстоятельств. Я надеялся, что ваши действия продиктованы скрытыми чувствами, и после того, как вы меня поцеловали, стал почти уверен в этом.
- Ну ничего себе. Какой же я идиот, если ты раньше меня понял, что я тебя люблю.
- Я бы не прибегал к столь резким выражениям, сэр. Вам нелегко было разобраться в своих чувствах из-за новизны ощущений. К тому же, вам пришлось переступить через укоренившееся убеждение, что любить мужчину – неправильно. Это нелёгкий шаг, сэр.
- Брось, это всё глупости. Знаешь, я ужасно благодарен тебе за то, что раскрыл мне глаза. Ты в одночасье сделал меня самым-самым счастливым человеком на свете.
- То же самое могу сказать и от своего лица, сэр.
Мы ещё долго обменивались приторными фразами, которыми положено обмениваться влюблённым, и это было ужас как приятно. А потом – не сразу, но ближе к вечеру – действия переместились в другую комнату. Может быть, я и описал бы события, происходившие там, - не так уж это и зазорно, на мой взгляд. Но дело в том, что я при всём желании не смогу составить связный рассказ – те невероятные ощущения я помню, но вот последовательность действий рассказать не смогу, хоть убейте. А может, оно и к лучшему – Дживсу бы не понравилась столь откровенная манера повествования.
Скажу только, что роман был успешно закончен на радость читательницам и тёте Делии, а вместе с этим начался роман другой, который продлится, я уверен, всю оставшуюся жизнь.

@темы: Дживс и Вустер, Слэш, Фанфики

Хм... я тут собралась ехать в магазин за дисками. Хочу накупить сериалов, потому что качать устала
Вот думаю, чего бы посмотреть такого, что уже можно найти на DVD?
Сверхъестественное поищу, аниме кое-какое... А что ещё - из головы вылетело. Столько всего собиралась смотреть
Насоветуйте мне киношек, чтобы я завтра не вернулась домой с мыслью: "Чёрт! Я же забыла спросить это, это и вот это"

@темы: Кино, Лытдыбр

31.01.2010 в 18:46

Пишет  Anylit:

Второй сезон аниме
Spacecat с BA выложила отчет с сегодняшнего Seyuu Event, на котором должны были раскрыть информацию о втором сезоне. Думаю, еще не все видели. bleachasylum.com/threads/14094-January-31st-Red...

Итак, вкратце. Второй сезон выходит в июле. По-видимому, новые глав герои – некий Клод Фаустус (новый дворецкий) и его хозяин, которого первый называет «ваше высочество» (был показан короткий трейлер, в котором новый дворецкий подает чай своему хозяину). Сэйю дворецкого - Takahiro Sakurai, хозяина - Nana Mizuki. Оно Дайске передал свои перчатки сэйю нового дворецкого, и при этом «выглядел подавленным и притворялся, что плачет». Насчет старых персонажей ничего не известно.

читать дальше Остается радоваться тому, что до сих пор выходит манга….. и надеяться, что в новом сезоне оставят хотя бы шинигами…

URL записи

Блиииин!!!

@темы: Дворецкий

Фик под кодовым названием "Вызов"" />
Рейтинг - PG.
По заявке sige_vic, которая хотела фик про игру в правду или вызов со всеми вытекающими
Надеюсь, у меня получилось выполнить заявку.
Очень стыдно, что не могу выложить фик по заказу Джиалгри - переписывать те семь страниц я сейчас просто не в состоянии, лучше подождать, пока оживлю тот комп.

Я его даже не перечитала толком, так что готовьте тапки.

читать дальшеВ тот вечер ребята из «Трутней» были, что называется, в ударе. Гора пустых бутылок росла на глазах, раздавался звон бокалов и пьяный смех вперемежку с пошлыми шуточками.
Напиваться до беспамятства совершенно не хотелось – честно говоря, мне это порядком надоело. Поэтому весь вечер я держался несколько отчуждённо, вызывая тем самым возмущение всех членов клуба.
Когда веселье подошло к своему апо… апогею – кажется, так это называется – Бинго, вылакав из бутылки последние капли, помахал пустым сосудом и заплетающимся языком попытался прокричать:
- Ребята, у меня есть потрясающая идея!
- Какая, какая? – Послышалось со всех сторон.
- Давайте играть!
- В бутылочку, что ли? – Засмеялся кто-то, указывая на бутылку в руках Бинго.
- Не-е-ет, - обиженно протянул последний. – В правду или вызов.
Последний раз я играл в эту игру ещё, кажется, в школе и, честно говоря, немного побаивался: вдруг придётся рассказать что-нибудь, о чём самому хочется забыть, или вытворить совершенно непотребную штуку.
Предложение было с воодушевлением принято, и меньше чем за час мы узнали о первом поцелуе Гасси, заставили Барми признаться в любви первой женщине, которая пройдёт мимо клуба – ею оказалась почтенная дама лет пятидесяти, - услышали рассказ Бинго о его первой брачной ночи, и т. д. и т. п. Ну да, так получилось, что из всех возможных тем выбрали сферу романтических отношений.
На протяжении всей игры мне ужасно везло – я тихонько сидел в сторонке, и мне всё не выпадал жребий. Вечеринка подходила к своему логическому завершению, и я уже было образовался, что не придётся рассказывать или выделывать ничего из ряда вон, как вдруг Боко заорал:
- А Берти? Так нечестно, он один остался.
У меня сразу же опустились руки.
- Вызов, - обречённо сказал с, решив, что это будет лучше, чем рассказывать сокровенные тайны. А делать-то глупости я привык.
- Ага! Э-э… - Парни пошушукались. – Так, Берти, ты поцелуешь своего камердинера.
- Я… Что?!
- Ты должен поцеловать своего камердинера.
- И чур не в щёку и не одну секунду, а как положено!
- Но… да вы с ума сошли! Нет, ну можно что-нибудь другое, а? Сами подумайте, как я могу это сделать?
- Игра есть игра! И не увиливать.
Я тяжело вздохнул.
- А мы пойдём с тобой и посмотрим, как ты выполнишь уговор.
- Всей толпой, что ли? – Испугался я.
- Ну… хорошо. Только те, кому с тобой по пути.
- Но…
- Никаких но! И точка.
Все начали собираться по домам. Я хотел улизнуть, но, несмотря на жуткое состояние всех приятелей, меня заметили и вернули.
- Э нет, Берти!
Мы доплелись до моего дома, поднялись на лифте, дважды перепутав этаж, потому что на кнопку вызвался нажимать изрядно выпивший Боко. Точнее, на выпивку-то он налегал как раз изряднее всех. Я надеялся, что Дживс уже лёг спать, и мне придётся выпроводить приятелей. Но нет, он встретил нас, как часовой.
- Добрый вечер, джентльмены. Сэр.
- Привет, Дживс, - сказали мы хором.
- Ну, Берти, - нагловато протянул Таппи.
- Сейчас, сейчас, - я тянул время как мог и старался притвориться чуть более пьяным, чем на самом деле.
Поцелуй всегда казался мне чем-то особенным, очень интимным и значимым. И я совершенно не понимал, почему многие относятся к этому делу так легкомысленно – вот как сейчас, например.
Наверное, самое время сообщить, что я-то как раз был не против поцеловать Дживса, разве что при немного иных обстоятельствах: чтобы на нас никто не пялился и чтобы это было с его согласия. Знаю, звучит довольно странно, но так оно и есть. Я и сам не мог разобраться с тем, что творится у меня в голове, и понимал лишь то, что без Дживса солнце в окошко не светит, ну и то, что он до неприличия хорош собой.
Я подошёл к Дживсу, якобы желая, чтобы он взял у меня пальто, и, вертя в руках шляпу, приблизился к нему вплотную, дважды вздохнул, почувствовал, что краснею, зажмурился и поцеловал его. Он уже приоткрыл рот, видимо, собираясь произнести своё обычное «сэр?» как реакцию на моё странноватое поведение, и вышло так, что целовал я его немного дольше, чем планировал.
Закрыть лицо руками и расплакаться не позволяли разве что остатки гордости. Я нехотя открыл глаза и посмотрел на Дживса – его лицо не выражало ровным счётом ничего.
- Ну, довольны? – Замогильным голосом сказал я и выпроводил дружков за дверь.
Дживсу я не сказал больше ни слова, даже взглядом с ним не встретился. Я сбросил пальто, уронив его на пол – хотя целился на диван, - и молча прошёл в спальню, где заботливой рукой Дживса уже была приготовлена постель и пижама. На прикроватном столике он предусмотрительно оставил стакан воды, на случай, если после насыщенного вечера меня будет мучить жажда. Я не задумываясь вылил воду себе на голову. Рубашка тут же стала холодной и прилипла к телу, но сил у меня хватило только на то, чтобы сбросить туфли и стянуть брюки. Я без сил рухнул на кровать, но довольно долгое время просто лежал без движения и лишь к середине ночи забылся беспокойным сном.
Проснувшись утром намного раньше обычного, я первым делом попытался как можно подробнее вспомнить события предыдущего вечера. Сейчас я больше всего боялся вообще не увидеть Дживса – вдруг вместо него самого меня ждёт заявление об уходе? Но даже если так, мне хотелось просто по-человечески попрощаться. С замиранием сердца я отсчитывал минуты до того момента, когда Дживс обычно приносит мне завтрак. Стрелки уже отсчитали лишние пять минут, и я почувствовал, что сердце вот-вот переломает рёбра и выскочит наружу. Но вот открылась дверь, и вошёл Дживс, держа поднос с завтраком и стаканом своего фирменного отрезвляющего коктейля. Признаться, я и думать забыл о всякой головной боли – если она у меня и была, я её не чувствовал.
- Доброе утро, сэр, - как ни в чём не бывало сказал Дживс.
- Д-доброе, - промямлил я. В принципе, его уже можно было назвать добрым – по сравнению с предыдущим вечером.
Я залпом выпил стакан жуткой жижи и почти не почувствовал её жуткого вкуса. Обычно она прожигает все внутренности, а тут я только поморщился. Взамен пустого стакана Дживс подал мне завтрак. Я подумал, что не смогу молчать всё то время, что он пробудет в спальне, и, собрав всю волю в кулак, сказал:
- Дживс, пожалуйста, прости меня за вчерашнее, я…
- Ничего страшного, сэр. Вам не стоит просить извинений – вы были пьяны и наверняка не до конца осознавали свои действия.
- Я поступил жутко и нагло, и никакая выпивка меня не оправдывает.
- В таком случае, я уже давно простил вас, сэр.
- Пра… правда?
- Да, сэр.
Наверное, птицы снова должны были запеть у меня в душе, но почему-то этого не случилось. Тучи не рассеялись, солнце не заулыбалось в окошко. Я всё утро ходил мрачный и угрюмый. Пробовал петь – не пелось, читать – не читалось. Дживс даже обратил внимание на моё состояние.
- Прошу прощения, сэр, - сказал он, - вы выглядите подавленным.
Я набрал в грудь побольше воздуха.
- Мне до сих пор не даёт покоя мой дурацкий поступок. Поцелуй – это ведь не шутки. Так нехорошо получилось по отношению к тебе. Как будто мы тобой играли. А я… Я ведь запросто мог отказаться – подумаешь, приятели подумали бы, что я трус. Подумают и забудут. Да они и сейчас уже не помнят, что делали вчера. Вот бы мне тоже забыть…
- Неужели, сэр, вам настолько неприятны абсолютно все события вчерашнего вечера?
- Что ты имеешь в виду?
- Признаться сэр, мне неприятно, что вы вынуждены были поцеловать меня по уговору, к тому же в присутствии джентльменов, но и в этом можно найти кое-что приятное.
- Что тут может быть приятного?
- По крайней мере это, сэр.
Он решительно преодолел небольшое расстояние, разделявшее нас, и неожиданно поцеловал меня. Я и опомниться не успел, как уже хватался за его плечи, чтобы не рухнуть на пол, – ноги подкашивались.
- Неужели, сэр, - серьёзно сказал он, - вы совсем ничего не чувствуете?
Я всё ещё не мог отдышаться. В висках стучало, перед глазами темнело. Я потом ещё удивлялся, что Дживс никак не может по моему внешнему виду догадаться, чувствую я что-нибудь или не чувствую. Хотя он, наверное, специально вытягивал из меня ответ.
- Ох, - только и смог выдохнуть я. И после паузы добавил: - Боже мой.
- Что… что мы делаем, Дживс? Это ведь… неправильно, постыдно и… и так здорово.
Дживс приподнял уголок губ.
Я тут же вспомнил существенную деталь вчерашнего инцидента, про которую под натиском бушевавших чувств совершенно забыл: губы Дживса были мягкими и имели какой-то особый приятный сладковатый вкус. Я бы раньше ни за что не подумал, что они такие.
- Но, мать честная, я же вчера и сам ни черта не понял. Как ты-то догадался, что мне… понравился поцелуй?
- О, очень просто, сэр, - он улыбнулся снова и подвёл меня к большому зеркалу, а сам встал рядом, у меня за плечом.
- Просто посмотрите на своё отражение, сэр.
- Э… и что? – Но тут я и правда увидел, что выгляжу как героиня мелодрамы в романтической сцене. Особенно же… кхм… одухотворённым выражение лица стало, когда Дживс приобнял меня за талию. – И… и я так всё утро на тебя пялился?
- Я бы сказал, не только в это утро, сэр.
- Ничего себе.
- К тому же, мои предположения подтвердили некоторые изменения в вашем поведении, сэр. У меня складывалось ощущение, что вы стараетесь любым способом порадовать меня и проводить в моём обществе намного больше времени, чем раньше. Я могу долго перечислять эти мелкие детали, но хочу отложить это до следующего раза.
- Ты непременно всё мне расскажешь сегодня вечером, перед сном, когда я буду обнимать тебя после… - я тут же осёкся и покраснел.
- Сэр?
- Мысли у меня уж больно резвые. Как-то всё слишком стремительно развивается, тебе не кажется?
- Время не имеет значения, если это происходит с обоюдного согласия, сэр.
- Слово «согласие» какое-то слишком сухое для данной ситуации. Я бы сказал как минимум «желание».
- Я согласен с вами, сэр.
- Вот и славно. Знаешь, у меня к тебе крохотная просьба.
- Какая же, сэр?
- Хотя бы в такие моменты не разговаривай, как библиотекарь.
Он улыбнулся.
- Хорошо, сэр.
- Сэр, говоришь?
- Хорошо, любимый, - исправился он.
- Ох… любимый?
- Именно.
- Боже мой. Ну, мы ведь ещё успеем наговориться. А пока давай…
Я схватил его за лацканы и крепко-крепко поцеловал.

@темы: Дживс и Вустер, Слэш, Фанфики

День удлинняется, темнеет позже. Смотрю в окно - ещё светло. Думаю, как много времени у меня есть. Смотрю на часы - уже, сцуко, вечер Ну, по моим меркам вечер. Потому что часов после восьми я совершенно недееспособна - разве что творческие силы пробиваются
Хотя в последнее время начала замечать, что совею. Ложусь позже (инет виноват!), встаю по выходным позже.

@темы: Лытдыбр